Цветы Ринальди
Деятели культуры/
20.06.2022 в 17:40
/ АВТОР: ВАДИМ ДРОЗДОВ
Антонио Ринальди – один из самых знаковых итальянских архитекторов XVIII века. Все главные вехи его карьеры пришлись на петербургский период – от феерического взлета до трагедии, заставившей распрощаться с любимым делом.
Первые сорок с небольшим лет жизни Ринальди провел на родине. Здесь он учился у придворного архитектора неаполитанских Бурбонов Луиджи Ванвителли. Работал в Неаполе и Риме, руководил строительством собора монастыря св. Магдалены в Пезаро.
В России он появился с легкой руки вице-канцлера Воронцова, который во второй половине 1750 года озаботился поиском «искусного кондитера» и архитектора для брата фаворита Елизаветы Петровны – Кирилла Григорьевича Разумовского. Этот баловень судьбы, в 18 лет ставший президентом Петербургской академии наук, уже через 4 года после этого – в августе 1750 года – был назначен гетманом Малороссии. И в то время лелеял мечты о грандиозных преобразованиях в своей столице – городе Батурине – стоящей на берегу реки Сейм.
Если вопрос с кондитером вице-канцлер закрыл довольно оперативно, то с поиском достойного зодчего ему пришлось потрудиться. Первая найденная кандидатура была отклонена. Только в марте 1751 года хэдхантер Воронцов поймал в свои рекрутерские сети Ринальди и заключил с ним семилетний контракт. Согласно этому документу Ринальди получил жалование в размере 1200 рублей в год, а также компенсацию транспортных расходов на дорогу в Россию и обратно. Со своей стороны, зодчий обязался не только заниматься практической архитектурой, но и готовить учеников. Пилотным проектом Ринальди стало возведение одноэтажного загородного деревянного дворца с садом, после чего ему предписывалось сфокусироваться на строительстве городского каменного дворца и других ключевых построек гетманской столицы.
Однако, грандиозным планам Разумовского по отстройке в камне Батурина сбыться не удалось. Очень скоро до Елизаветы Петровны стали доходить многочисленные жалобы на самоуправство новоявленного гетмана и коррупцию на вверенной ему территории. И уже через три года императрица приняла решение отозвать гетмана, ограничить его полномочия и сократить финансирование. Инвестиции в батуринскую мегастройку были прекращены.
Ринальди от этого только выиграл, поскольку был переведен в Петербург и назначен архитектором т. н. «малого двора» наследника престола – великого князя Петра Федоровича (будущего императора Петра III) – и его жены великой княгини Екатерины Алексеевны (будущей императрицы Екатерины II). На новом поприще он начал с того, что принял участие в строительстве в Ораниенбауме потешной крепости для великого князя, украсив ее каменными воротами. Это фортификационное сооружение получило наименование в честь небесного покровителя заказчика. И стало второй потешной крепостью резиденции после крепости «Екатеринбург», появившейся за 10 лет до этого и названной великим князем (в ту пору еще молодоженом) в честь любимой супруги. Позже, в 1759 – 1762 годах, перестраивая крепость Святого Петра в крепость «Петерштадт», именно здесь Ринальди реализовал свой первый в столичном регионе самостоятельный проект – дворец Петра III: миниатюрное сооружение с изысканным внутренним убранством в стилистике рококо.
К моменту появления Ринальди в Ораниенбауме отношения великокняжеской четы оставляли желать лучшего. Весьма показательно, что если великий князь устраивал здесь потешные сражения, то крепость Екатеринбург выполняла роль крепости противника и нещадно забрасывалась ядрами. Так же, как и кораблем неприятеля во время потешных морских сражений, разыгрываемых на Нижнем пруду, всегда становилась галера «Екатерина».
Великая княгиня старалась дистанцироваться от забав супруга. И вскоре решила занять себя собственным инвестиционным проектом. Она в буквальном смысле «отжала» прилегающий к великокняжеским землям участок Голицыных и затеяла там строительство Собственной дачи, где стала единоличной хозяйкой и могла без оглядки на мужа реализовывать все свои архитектурно-ландшафтные прихоти и капризы.
Вот тут-то итальянский архитектор с его бурной творческой фантазией пришелся как нельзя кстати. Он настолько увлек Екатерину Алексеевну своими идеями, что вскоре полностью опустошил ее кассу (На личные расходы она получала от Елизаветы Петровны 30 000 рублей в год). Этим он вызвал резкое неприятие со стороны других придворных, кормящихся из «великокняжеской кормушки». Так, после закладки Ринальди в 1757 году нового Верхнего сада, лейб-хирург Гийон в сердцах говорил о зодчем: «В награду за этот сумасшедший проект его следует повесить на входных воротах».
Восшествие на престол Екатерины II после свержения Петра III, процарствовавшего полгода, открыло перед Ринальди головокружительную перспективу. Теперь он мог реализовать все свои ораниенбаумские проекты. У его заказчицы – новой императрицы – отныне не существовало никаких финансовых ограничений. И в 1760-е годы он построил здесь маленький гламурный дворец (ныне известный как Китайский) и роскошный павильон Катальной горки (был завершен в 1774 году).
Также он вскоре получил от императрицы блестящие заказы на строительство двух дворцов для ее фаворита – графа Григория Орлова. И в 1766 году приступил к возведению Гатчинского дворца, а через два года после этого – Мраморного. Здесь он блестяще проявил себя как новатор. Ибо для строительства первого из этих объектов он впервые масштабно использовал местный известняк – пудостский камень. А на отделку второго заказал аж 32 сорта мрамора.
Мрамор он широко использовал и для строительства нового Исаакиевского собора (предшественника нынешнего), закладка которого на Исаакиевской площади состоялась в августе 1768 года.
Время существенно изменило его творческий подход. Получив образование у мастера дворцового стиля барокко и начав практику именно в этой архитектурной традиции, Ринальди затем успешно опробовал себя в Ораниенбауме в игривой стилистике рококо и в итоге ушел в классицизм. Что абсолютно не случайно, поскольку он творил на сломе архитектурных эпох и сама судьба выбрала ему миссию зодчего переходного периода. Строгие законы классицизма, основанные на античных стандартах, надолго утвердились в архитектуре. И Ринальди смог гениально к ним адаптироваться.
При этом итальянский зодчий, беззаветно отдаваясь своему ремеслу, оставался непрактичным романтиком до конца жизни. За оторванность от реальности и отсутствие коммерческого мышления его критиковал даже учитель и друг Луиджи Ванвителли. Он отмечал, что Ринальди, едва ознакомившись с новым техническим заданием, настолько им увлекался, что сразу начинал рассылать запросы на поиск новых каменоломен, делать заявки на дорогостоящие материалы. И это на предварительной стадии проекта, когда вопросы реального финансирования еще не были утверждены! Он даже готов был для пользы дела рвануть из Петербурга в Рим, только затем, чтобы инкогнито посетить антикварные магазины и лично выбрать необходимые для его проектов античные памятники.
На всех своих работах романтик-архитектор оставлял фирменный знак, получивший название «Цветок Ринальди», представляющий собой композицию из двух ветвей, накрест наложенных друг на друга.
В 1770-х годах, продолжая работу над проектами в Петербурге, Антонио Ринальди много делал и для преображения любимой загородной резиденции императрицы – Царского Села. Его стараниями здесь был возведен «пантеон российской славы», прославляющий победы отечественного воинства: Чесменская, Морейская, Крымская колонны, а также Кагульский обелиск. И здесь же он увековечил заслуги Григория Орлова, отличившегося в борьбе с чумой в Первопрестольной во время эпидемии 1771 года, поставив на выходе из Екатерининского парка в сторону Гатчины триумфальные Орловские ворота.
Екатерина II высоко ценила таланты Ринальди. У него были блестящие гонорары, зодчему перепадали щедрые августейшие подарки. Дом Ринальди стоял в знаковом месте центра Петербурга – рядом с Зимним дворцом.
Энергии темпераментного итальянца мог позавидовать каждый. Даже в 70-летнем возрасте он был преисполнен творческих планов. Однако, трагический случай прервал его блестящую карьеру. Инспектируя ход строительства Большого каменного театра (который возводился на месте нынешней Консерватории, напротив участка, где позже был построен Мариинский театр), Ринальди упал с лесов и получил серьезные травмы.
Архитектору пришлось оставить службу при российском дворе. Он возвратился в Италию, в Рим, где и провел последнее десятилетие своей жизни. Оно было отнюдь не бедным, поскольку Екатерина II назначила Ринальди пенсию в размере 1000 рублей. Ее он каждый год получал из рук российских дипломатов.
Живя в Риме под опекой племянника, зодчий занимался систематизацией своих архитектурных трудов.
После смерти мастера его племянник обратился к новому русскому императору - Павлу I - с просьбой оказать помощь в издании гравюр с проектами Антонио Ринальди. Но Павел Петрович, отрицавший все, что можно было отнести к наследию Екатерины II, инициативу не поддержал.
По воле Павла I также было загублено разработанное итальянским зодчим архитектурное решение Исаакиевского собора, который к моменту смерти Екатерины II еще не был достроен. Ринальдиевский проект пятиглавого, выполненного из мрамора храма, был переработан Винченцо Бренной и завершен в далеком от совершенства виде: из кирпича, в однокупольном варианте. Спасти Ринальди от надругательства над его архитектурной мыслью смог только Огюст Монферран, воздвигший на месте этого собора свой знаменитый шедевр.
Первые сорок с небольшим лет жизни Ринальди провел на родине. Здесь он учился у придворного архитектора неаполитанских Бурбонов Луиджи Ванвителли. Работал в Неаполе и Риме, руководил строительством собора монастыря св. Магдалены в Пезаро.
В России он появился с легкой руки вице-канцлера Воронцова, который во второй половине 1750 года озаботился поиском «искусного кондитера» и архитектора для брата фаворита Елизаветы Петровны – Кирилла Григорьевича Разумовского. Этот баловень судьбы, в 18 лет ставший президентом Петербургской академии наук, уже через 4 года после этого – в августе 1750 года – был назначен гетманом Малороссии. И в то время лелеял мечты о грандиозных преобразованиях в своей столице – городе Батурине – стоящей на берегу реки Сейм.
Если вопрос с кондитером вице-канцлер закрыл довольно оперативно, то с поиском достойного зодчего ему пришлось потрудиться. Первая найденная кандидатура была отклонена. Только в марте 1751 года хэдхантер Воронцов поймал в свои рекрутерские сети Ринальди и заключил с ним семилетний контракт. Согласно этому документу Ринальди получил жалование в размере 1200 рублей в год, а также компенсацию транспортных расходов на дорогу в Россию и обратно. Со своей стороны, зодчий обязался не только заниматься практической архитектурой, но и готовить учеников. Пилотным проектом Ринальди стало возведение одноэтажного загородного деревянного дворца с садом, после чего ему предписывалось сфокусироваться на строительстве городского каменного дворца и других ключевых построек гетманской столицы.
Однако, грандиозным планам Разумовского по отстройке в камне Батурина сбыться не удалось. Очень скоро до Елизаветы Петровны стали доходить многочисленные жалобы на самоуправство новоявленного гетмана и коррупцию на вверенной ему территории. И уже через три года императрица приняла решение отозвать гетмана, ограничить его полномочия и сократить финансирование. Инвестиции в батуринскую мегастройку были прекращены.
Ринальди от этого только выиграл, поскольку был переведен в Петербург и назначен архитектором т. н. «малого двора» наследника престола – великого князя Петра Федоровича (будущего императора Петра III) – и его жены великой княгини Екатерины Алексеевны (будущей императрицы Екатерины II). На новом поприще он начал с того, что принял участие в строительстве в Ораниенбауме потешной крепости для великого князя, украсив ее каменными воротами. Это фортификационное сооружение получило наименование в честь небесного покровителя заказчика. И стало второй потешной крепостью резиденции после крепости «Екатеринбург», появившейся за 10 лет до этого и названной великим князем (в ту пору еще молодоженом) в честь любимой супруги. Позже, в 1759 – 1762 годах, перестраивая крепость Святого Петра в крепость «Петерштадт», именно здесь Ринальди реализовал свой первый в столичном регионе самостоятельный проект – дворец Петра III: миниатюрное сооружение с изысканным внутренним убранством в стилистике рококо.
К иллюстрации:
Дворец Петра III в Ораниенбауме
К иллюстрации:
Плафон во дворце Петра III
Вот тут-то итальянский архитектор с его бурной творческой фантазией пришелся как нельзя кстати. Он настолько увлек Екатерину Алексеевну своими идеями, что вскоре полностью опустошил ее кассу (На личные расходы она получала от Елизаветы Петровны 30 000 рублей в год). Этим он вызвал резкое неприятие со стороны других придворных, кормящихся из «великокняжеской кормушки». Так, после закладки Ринальди в 1757 году нового Верхнего сада, лейб-хирург Гийон в сердцах говорил о зодчем: «В награду за этот сумасшедший проект его следует повесить на входных воротах».
Восшествие на престол Екатерины II после свержения Петра III, процарствовавшего полгода, открыло перед Ринальди головокружительную перспективу. Теперь он мог реализовать все свои ораниенбаумские проекты. У его заказчицы – новой императрицы – отныне не существовало никаких финансовых ограничений. И в 1760-е годы он построил здесь маленький гламурный дворец (ныне известный как Китайский) и роскошный павильон Катальной горки (был завершен в 1774 году).
К иллюстрации:
Китайский дворец в Ораниенбауме
К иллюстрации:
Мраморный дворец
Время существенно изменило его творческий подход. Получив образование у мастера дворцового стиля барокко и начав практику именно в этой архитектурной традиции, Ринальди затем успешно опробовал себя в Ораниенбауме в игривой стилистике рококо и в итоге ушел в классицизм. Что абсолютно не случайно, поскольку он творил на сломе архитектурных эпох и сама судьба выбрала ему миссию зодчего переходного периода. Строгие законы классицизма, основанные на античных стандартах, надолго утвердились в архитектуре. И Ринальди смог гениально к ним адаптироваться.
При этом итальянский зодчий, беззаветно отдаваясь своему ремеслу, оставался непрактичным романтиком до конца жизни. За оторванность от реальности и отсутствие коммерческого мышления его критиковал даже учитель и друг Луиджи Ванвителли. Он отмечал, что Ринальди, едва ознакомившись с новым техническим заданием, настолько им увлекался, что сразу начинал рассылать запросы на поиск новых каменоломен, делать заявки на дорогостоящие материалы. И это на предварительной стадии проекта, когда вопросы реального финансирования еще не были утверждены! Он даже готов был для пользы дела рвануть из Петербурга в Рим, только затем, чтобы инкогнито посетить антикварные магазины и лично выбрать необходимые для его проектов античные памятники.
На всех своих работах романтик-архитектор оставлял фирменный знак, получивший название «Цветок Ринальди», представляющий собой композицию из двух ветвей, накрест наложенных друг на друга.
К иллюстрации:
Цветок Ринальди. Барельеф. Мраморный дворец
Екатерина II высоко ценила таланты Ринальди. У него были блестящие гонорары, зодчему перепадали щедрые августейшие подарки. Дом Ринальди стоял в знаковом месте центра Петербурга – рядом с Зимним дворцом.
Энергии темпераментного итальянца мог позавидовать каждый. Даже в 70-летнем возрасте он был преисполнен творческих планов. Однако, трагический случай прервал его блестящую карьеру. Инспектируя ход строительства Большого каменного театра (который возводился на месте нынешней Консерватории, напротив участка, где позже был построен Мариинский театр), Ринальди упал с лесов и получил серьезные травмы.
Архитектору пришлось оставить службу при российском дворе. Он возвратился в Италию, в Рим, где и провел последнее десятилетие своей жизни. Оно было отнюдь не бедным, поскольку Екатерина II назначила Ринальди пенсию в размере 1000 рублей. Ее он каждый год получал из рук российских дипломатов.
Живя в Риме под опекой племянника, зодчий занимался систематизацией своих архитектурных трудов.
После смерти мастера его племянник обратился к новому русскому императору - Павлу I - с просьбой оказать помощь в издании гравюр с проектами Антонио Ринальди. Но Павел Петрович, отрицавший все, что можно было отнести к наследию Екатерины II, инициативу не поддержал.
По воле Павла I также было загублено разработанное итальянским зодчим архитектурное решение Исаакиевского собора, который к моменту смерти Екатерины II еще не был достроен. Ринальдиевский проект пятиглавого, выполненного из мрамора храма, был переработан Винченцо Бренной и завершен в далеком от совершенства виде: из кирпича, в однокупольном варианте. Спасти Ринальди от надругательства над его архитектурной мыслью смог только Огюст Монферран, воздвигший на месте этого собора свой знаменитый шедевр.
К экскурсии:
О творческом наследии Ринальди мы с Вами сможем поговорить на индивидуальных обзорных экскурсиях по Петербургу, на экскурсионных программах в Ораниенбаум и в Царское Село.