Денди и деньги
Деятели культуры/
28.02.2021 в 02:32
/ АВТОР: ВАДИМ ДРОЗДОВ
А. С. Пушкин после своей кончины оставил нам Великое Литературное Наследие, а своей семье – гигантские долги. Как получилось, что гений, обладавший недюжинной коммерческой жилкой, в конце жизни оказался на грани финансовой катастрофы?
Выстрел Дантеса, закативший «солнце русской поэзии», вынуждено осветил современникам финансовое положение семьи Пушкина. Оказалось, что Александр Сергеевич суммарно задолжал частным лицам и казне огромную сумму - почти 140 000 руб. При том, что сам поэт ориентировался на годовой доход в 30 000 рублей, а его среднегодовой заработок за 17 лет активного творчества составлял только половину от этой суммы.
По сути, перед своей роковой дуэлью Пушкин уже находился в предбанкротном состоянии.
Первопричину произошедшего, возможно, нужно искать в родительском доме Александра Сергеевича, где величайший поэт России в детстве мог в избытке насмотреться негативных примеров финансовых и управленческих решений. Как писал первый биограф Пушкина Павел Анненков, отец поэта - Сергей Львович – «не любил заниматься серьезными делами по дому, … и отдавал все свое время только удовольствиям общества и наслаждениям городской жизни».
Мать Пушкина – Надежда Осиповна – на которую были переложены все хозяйственные вопросы, справлялась с ними далеко не блестяще. Когда поэт, после окончания Царскосельского лицея, поселился у родителей в доме Клокачева (Фонтанка, 185), сосед –барон Модест Корф – так описывал быт Пушкиных: «Дом их представлял всегда какой-то хаос: в одной комнате богатые старинные мебели, в другой пустые стены, даже без стульев; многочисленная, но оборванная и пьяная дворня, … пышные дамские наряды и вечный недостаток во всем, начиная от денег и до последнего стакана…».
Если Корфа и можно заподозрить в недоброжелательности к поэту, то это никак нельзя сделать в отношении другого лицеиста – Антона Дельвига, сочинившего следующую эпиграмму:
Бесспорно, в отчем доме поэт чувствовал себя некомфортно. Да и родительской любовью он тоже был обделен. Это позволило знаменитому литературоведу Юрию Лотману назвать Пушкина «человеком без детства», для которого в юные годы родной дом заменил Царскосельский лицей.
Как тут не обойтись без комплексов? И логично предположить, что когда Александр Сергеевич создал собственную семью, то он был готов идти на все, в том числе на различные финансовые риски, чтобы обеспечить достойные условия жизни для жены и детей. Любой ценой! Только бы они не увидели картинок из его детства.
Пушкин, по меркам петербургской аристократии, был бедным дворянином. На отцовское состояние, которое Сергей Львович прокутил, ему рассчитывать не приходилось. К тому же, как отмечал Лотман, у Сергея Львовича «барская безалаберность сочеталась с болезненной скупостью».
А вот красивую жизнь поэт любил. С юности был модником, прекрасно одевался. В одном из самых дорогих магазинов империи – «Английском» (Невский пр., 16) – Александр Сергеевич имел неограниченный кредит. Чем и пользовался, оставив после себя долг в 2000 рублей.
Поэт мог позволить себе шикануть, не скупясь на расходы. К примеру, вернувшись из ссылки, Пушкин закатил такой пир в ресторации, что поразил своего приятеля – богача В. П. Завадовского (младшего сына одного из фаворитов Екатерины Второй). Тот даже воскликнул:
- Однако, Александр Сергеевич, видно туго набит у вас бумажник! - Да ведь я богаче вас, — ответил Пушкин, — вам приходится иной раз проживаться и ждать денег из деревень, а у меня доход постоянный с тридцати шести букв русской азбуки.
Однако окончательно «из бюджета» великий поэт выпал после свадьбы с Натальей Николаевной Гончаровой. Как он писал ближайшему другу П. В. Нащокину всего через несколько месяцев после венчания, «женясь, я думал издерживать втрое против прежнего, вышло вдесятеро». Сам Нащокин при этом отмечал, что «Пушкин, получив от Опекунского совета до 40 тыс., сыграл свадьбу и весною 1831 г, отъезжая в Петербург, уже нуждался деньгах…».
При этом поэт еще накануне венчания с большой опаской смотрел в свое финансовое будущее, признаваясь другому другу — П. А. Плетневу: «взять жену без состояния - я в состоянии, но входить в долги для ее тряпок - я не в состоянии".
Однако, пришлось… Светская жизнь увлекла Наталью Николаевну. Она была на 13 лет моложе Пушкина. Под венец пошла в 18 лет, а когда 1 января 1834 года поэт поступил на императорскую службу, и она стала постоянным участников всех придворных балов, ей исполнился всего 21 год. По мнению Юрия Лотмана, Наталья Николаевна вышла замуж за Александра Сергеевича без страстного увлечения, видимо, прежде всего руководствуясь желанием «избавиться от тяжелого деспотизма матери». Литературовед считал, что блеском балов и салонов Петербурга муза Пушкина «…как бы вознаграждала себя за безрадостные детство и юность в угрюмом доме, между полубезумным (а вскоре совсем сошедшим с ума) отцом и матерью, страдавшей запоями».
Балы, естественно, требовали значительных средств. К тому же рождались дети, увеличивая семейные траты. Вскоре у Пушкиных поселились приехавшие в Петербург сестры Натальи Николаевны, которых нужно было выдавать замуж. И расходы окончательно вышли из-под контроля поэта.
Так, если в 1831 году, в начале семейной жизни, Александр Сергеевич довольствовался квартирой в Галерной улице за 2500 руб в год, то за пять месяцев до смерти, перебравшись на Мойку, 12, в дом Софьи Волконской, он занял 11-комнатную квартиру стоимостью 4300 руб в год. (И это при годовом жаловании в 5000 руб в год).
Конечно, Александр Сергеевич мог бы значительно сэкономить на аренде, поселись он в другом районе столицы. Но поэт сознательно выбрал статусное жилье. Пушкины захотели жить рядом с императорским дворцом, в роскошном доходном доме, один фасад которого говорил, что здесь находятся квартиры для избранных.
Будучи весь в долгах, Александр Сергеевич все равно не скупился на затраты. В его распоряжении в доме на Мойке была конюшня на шесть стойлов. В каретном сарае стояли: кабриолет, двухместная коляска и большой четырёхместный экипаж. Когда же летом Пушкин выезжал с семьей на дачу на Черную речку (не случайно там состоялась дуэль с другим местным дачником – Дантесом), то снимал 15-комнатный летний дом с садом.
А еще Александр Сергеевич был игрок. И игрок азартный! Лотман считал, что Пушкина к карточному столу влекла философия риска, поскольку он «испытывал неудержимую потребность игры с судьбой, вторжения в сферу закономерного, дерзости». Однако П. И. Бертенев, стоявший у истоков пушкиноведения, смотрел на вещи проще: он был уверен, что поэт просто рассчитывал на большой выигрыш, который смог бы решить его финансовые проблемы.
При этом Александр Сергеевич играл не только на деньги, но и на свои литературные произведения.
Как отмечал пушкинист Сергей Гессен, рукопись своего самого первого сборника стихов, который поэт хотел издать по подписке (и даже получил деньги с некоторых подписчиков), он проиграл одному из друзей своей юности Никите Всеволожскому. После чего на несколько лет утратил право на собственные стихи.
Доводилось Пушкину уступать в карты и главы «Евгения Онегина».
В письме своему постоянному корреспонденту П. А. Вяземскому поэт сам признавался: "Во Пскове вместо того, чтобы писать 7-ую гл. Онегина, я проигрываю в штос четвертую: не забавно». Есть также сведения, что Пушкин ставил на кон и пятую главу своего шедевра, проиграл ее, но затем все же отыгрался…
«Священных» для аристократа карточных долгов к концу жизни у Александра Сергеевича накопилось значительное количество.
Назначение Пушкина на государственную службу (пусть и в невысокой должности камер-юнкера, которой он стыдился), на первый взгляд, должно было улучшить его финансовое положение. Ведь поэту было определено жалование, ставшее постоянным источником дохода. Однако, служба намертво привязала Александра Сергеевича к столице, требуя от него максимальных затрат на содержание семьи. «Государь, удостоив принять меня на службу, милостиво назначил мне 5000 жалованья, - писал тогда Пушкин. - Эта сумма громадна, и однако ее не хватает для жизни в Петербурге. Я должен тратить здесь 25 000 и притом платить все долги, устраивать семейные дела и, наконец, иметь свободное время для своих занятий".
Отныне Пушкин не мог уехать в деревню, чтобы урезать свои расходы. При этом светская жизнь и служба не давали ему возможности погрузиться в творческую работу, которая позволяла зарабатывать на публикациях литературных произведений. Финансовый капкан замкнулся. Долги росли. Крупные ссуды Пушкин мог получить только у царя. Но они еще больше привязывали его к государственной службе и к Петербургу.
Тем не менее шанс, что Пушкин выкарабкался бы из финансовой пропасти, проживи он дольше, оставался. Ибо гениальный поэт оказался неплохим коммерсантом!
Первые тиражи «Руслана и Людмилы» и «Кавказского пленника» особого дохода Пушкину не принесли. Сергей Гессен объясняет это стараниями издателя Н. И. Гнедича, избавившего автора от львиной части прибыли, естественно, в свою пользу.
Осознав это, Пушкин изменил подход к издательскому делу. Организацию печати и распределения тиражей своих произведений он предпочел теперь осуществлять либо сам, либо поручать доверенным лицам. Как результат - следующее издание – «Бахчисарайского фонтана», которым занимался Вяземский, – дало рекордный по тем временам доход в 3000 руб. Вяземский даже написал после этого в литературном журнале, что «за стих Бахчисарайского Фонтана заплачено столько, сколько еще ни за какие русские стихи заплачено не было». Но это было только начало. На вышедшем через год сборнике стихотворений Александр Сергеевич заработал уже 8040 рублей.
Стараниями Пушкина во-многом был сформирован профессиональный издательский рынок, который позволил авторам зарабатывать на жизнь интеллектуальным трудом. Поэт стал одним из первых, кто озаботился вопросами защиты этого труда в условиях, когда понятия авторского права в России еще не существовало. Он также оказался пионером в области борьбы с пиратством, подав в 1827 году главному начальнику Третьего отделения Бенкендорфу жалобу на издателя Ольдекопа, перепечатавшего без его разрешения «Кавказского пленника». И хотя сатисфакции от Ольдекопа Пушкин не получил, тем не менее уже через год в Цензурный Устав были внесены первые пять статей об авторском праве.
Предприимчивости Александра Сергеевича могли бы позавидовать и сегодняшние коммерсанты. К примеру, «Евгения Онегина» он стал издавать по главам, резонно рассудив, что доход от нескольких книжек будет значительно выше, чем от одного полного издания. А в конце жизни придумал переиздать весь роман в уникальном для того времени миниатюрном формате.
Пушкин всегда заботился о поддержании спроса на свои книги при сохранении на них высокой цены. Поэтому никогда не выбрасывал на рынок сразу несколько своих произведений, зачастую отклоняя предложения издателей и книготорговцев. Причем, последних поэт жестко «отжимал по цене», выбивая для себя максимально выгодные условия сделки. Иногда в этом вопросе он перегибал палку. Когда в 1827 году в продажу поступила 46-страничная книжка поэмы «Цыганы», которая плохо раскупалась из-за завышенной цены в 6 рублей, знаменитый книгоиздатель Смирдин, большой поклонник Пушкина, даже подверг его критике. Об этом пишет Сергей Гессен в книге «Книгоиздатель Александр Пушкин». Смирдин тогда заявил в разговоре с поэтом Б. М. Федоровым: «Сочинил ЦЫГАНЕ и продает ее, как ЦЫГАН».
Однако, вряд ли Александр Сергеевич заслужил такой упрек. Он лишь пытался найти свое место на молодом и активно растущем книжном рынке, условия игры на котором только формировались. «…Я деньги мало люблю: но уважаю в них единственный способ благопристойной независимости..», - констатировал поэт в одном из писем Наталье Николаевне.
К сожалению, были у Пушкина и провалы. И самым страшным из них стало издание «Истории Пугачёвского бунта», после чего Александр Сергеевич совсем запутался в долгах, которые задолжал государству.
Как известно, когда великий поэт умер, в его квартире нашлось всего 300 рублей. Хоронили Пушкина на деньги графа Г. А. Строганова – двоюродного дяди Натальи Николаевны. Все долги Александра Сергеевича, по воле Николая Первого, были покрыты из казны.
Уход Пушкина из жизни спровоцировал ажиотажный спрос на его книги. Как признавался Смирдин, лишь на одном миниатюрном издании «Евгения Онегина», который до того залеживался на полках его лавки, он за пару дней заработал около 40 000 рублей.
Пушкин – «наше все». Сегодня без интеллектуального багажа в виде знаний произведений Александра Сергеевича даже невозможно представить культурного человека. Только в советский период – с 1917 по 1982 гг. – было выпущено 301 млн его книг. Оценивать же выручку от продаж произведений Пушкина, в наше время, наверное, вообще, бессмысленно. Любая сумма будет недостаточной. Ведь творчество гения – бесценно.
Выстрел Дантеса, закативший «солнце русской поэзии», вынуждено осветил современникам финансовое положение семьи Пушкина. Оказалось, что Александр Сергеевич суммарно задолжал частным лицам и казне огромную сумму - почти 140 000 руб. При том, что сам поэт ориентировался на годовой доход в 30 000 рублей, а его среднегодовой заработок за 17 лет активного творчества составлял только половину от этой суммы.
По сути, перед своей роковой дуэлью Пушкин уже находился в предбанкротном состоянии.
Первопричину произошедшего, возможно, нужно искать в родительском доме Александра Сергеевича, где величайший поэт России в детстве мог в избытке насмотреться негативных примеров финансовых и управленческих решений. Как писал первый биограф Пушкина Павел Анненков, отец поэта - Сергей Львович – «не любил заниматься серьезными делами по дому, … и отдавал все свое время только удовольствиям общества и наслаждениям городской жизни».
Мать Пушкина – Надежда Осиповна – на которую были переложены все хозяйственные вопросы, справлялась с ними далеко не блестяще. Когда поэт, после окончания Царскосельского лицея, поселился у родителей в доме Клокачева (Фонтанка, 185), сосед –барон Модест Корф – так описывал быт Пушкиных: «Дом их представлял всегда какой-то хаос: в одной комнате богатые старинные мебели, в другой пустые стены, даже без стульев; многочисленная, но оборванная и пьяная дворня, … пышные дамские наряды и вечный недостаток во всем, начиная от денег и до последнего стакана…».
Если Корфа и можно заподозрить в недоброжелательности к поэту, то это никак нельзя сделать в отношении другого лицеиста – Антона Дельвига, сочинившего следующую эпиграмму:
Друг Пушкин, хочешь ли отведать
Дурного масла, яйц гнилых?
Так приходи со мной обедать
Сегодня у своих родных.
Бесспорно, в отчем доме поэт чувствовал себя некомфортно. Да и родительской любовью он тоже был обделен. Это позволило знаменитому литературоведу Юрию Лотману назвать Пушкина «человеком без детства», для которого в юные годы родной дом заменил Царскосельский лицей.
Как тут не обойтись без комплексов? И логично предположить, что когда Александр Сергеевич создал собственную семью, то он был готов идти на все, в том числе на различные финансовые риски, чтобы обеспечить достойные условия жизни для жены и детей. Любой ценой! Только бы они не увидели картинок из его детства.
Пушкин, по меркам петербургской аристократии, был бедным дворянином. На отцовское состояние, которое Сергей Львович прокутил, ему рассчитывать не приходилось. К тому же, как отмечал Лотман, у Сергея Львовича «барская безалаберность сочеталась с болезненной скупостью».
А вот красивую жизнь поэт любил. С юности был модником, прекрасно одевался. В одном из самых дорогих магазинов империи – «Английском» (Невский пр., 16) – Александр Сергеевич имел неограниченный кредит. Чем и пользовался, оставив после себя долг в 2000 рублей.
Поэт мог позволить себе шикануть, не скупясь на расходы. К примеру, вернувшись из ссылки, Пушкин закатил такой пир в ресторации, что поразил своего приятеля – богача В. П. Завадовского (младшего сына одного из фаворитов Екатерины Второй). Тот даже воскликнул:
- Однако, Александр Сергеевич, видно туго набит у вас бумажник! - Да ведь я богаче вас, — ответил Пушкин, — вам приходится иной раз проживаться и ждать денег из деревень, а у меня доход постоянный с тридцати шести букв русской азбуки.
К иллюстрации:
«Приятная встреча». Румянцев В. Д. (1957 – 2019 гг.)
Однако, пришлось… Светская жизнь увлекла Наталью Николаевну. Она была на 13 лет моложе Пушкина. Под венец пошла в 18 лет, а когда 1 января 1834 года поэт поступил на императорскую службу, и она стала постоянным участников всех придворных балов, ей исполнился всего 21 год. По мнению Юрия Лотмана, Наталья Николаевна вышла замуж за Александра Сергеевича без страстного увлечения, видимо, прежде всего руководствуясь желанием «избавиться от тяжелого деспотизма матери». Литературовед считал, что блеском балов и салонов Петербурга муза Пушкина «…как бы вознаграждала себя за безрадостные детство и юность в угрюмом доме, между полубезумным (а вскоре совсем сошедшим с ума) отцом и матерью, страдавшей запоями».
Балы, естественно, требовали значительных средств. К тому же рождались дети, увеличивая семейные траты. Вскоре у Пушкиных поселились приехавшие в Петербург сестры Натальи Николаевны, которых нужно было выдавать замуж. И расходы окончательно вышли из-под контроля поэта.
Так, если в 1831 году, в начале семейной жизни, Александр Сергеевич довольствовался квартирой в Галерной улице за 2500 руб в год, то за пять месяцев до смерти, перебравшись на Мойку, 12, в дом Софьи Волконской, он занял 11-комнатную квартиру стоимостью 4300 руб в год. (И это при годовом жаловании в 5000 руб в год).
Конечно, Александр Сергеевич мог бы значительно сэкономить на аренде, поселись он в другом районе столицы. Но поэт сознательно выбрал статусное жилье. Пушкины захотели жить рядом с императорским дворцом, в роскошном доходном доме, один фасад которого говорил, что здесь находятся квартиры для избранных.
Будучи весь в долгах, Александр Сергеевич все равно не скупился на затраты. В его распоряжении в доме на Мойке была конюшня на шесть стойлов. В каретном сарае стояли: кабриолет, двухместная коляска и большой четырёхместный экипаж. Когда же летом Пушкин выезжал с семьей на дачу на Черную речку (не случайно там состоялась дуэль с другим местным дачником – Дантесом), то снимал 15-комнатный летний дом с садом.
К иллюстрации:
«Пушкин в Петербурге». Щербаков Б. В. 1949, ГМЗ Псков
При этом Александр Сергеевич играл не только на деньги, но и на свои литературные произведения.
Как отмечал пушкинист Сергей Гессен, рукопись своего самого первого сборника стихов, который поэт хотел издать по подписке (и даже получил деньги с некоторых подписчиков), он проиграл одному из друзей своей юности Никите Всеволожскому. После чего на несколько лет утратил право на собственные стихи.
Доводилось Пушкину уступать в карты и главы «Евгения Онегина».
В письме своему постоянному корреспонденту П. А. Вяземскому поэт сам признавался: "Во Пскове вместо того, чтобы писать 7-ую гл. Онегина, я проигрываю в штос четвертую: не забавно». Есть также сведения, что Пушкин ставил на кон и пятую главу своего шедевра, проиграл ее, но затем все же отыгрался…
«Священных» для аристократа карточных долгов к концу жизни у Александра Сергеевича накопилось значительное количество.
Назначение Пушкина на государственную службу (пусть и в невысокой должности камер-юнкера, которой он стыдился), на первый взгляд, должно было улучшить его финансовое положение. Ведь поэту было определено жалование, ставшее постоянным источником дохода. Однако, служба намертво привязала Александра Сергеевича к столице, требуя от него максимальных затрат на содержание семьи. «Государь, удостоив принять меня на службу, милостиво назначил мне 5000 жалованья, - писал тогда Пушкин. - Эта сумма громадна, и однако ее не хватает для жизни в Петербурге. Я должен тратить здесь 25 000 и притом платить все долги, устраивать семейные дела и, наконец, иметь свободное время для своих занятий".
Отныне Пушкин не мог уехать в деревню, чтобы урезать свои расходы. При этом светская жизнь и служба не давали ему возможности погрузиться в творческую работу, которая позволяла зарабатывать на публикациях литературных произведений. Финансовый капкан замкнулся. Долги росли. Крупные ссуды Пушкин мог получить только у царя. Но они еще больше привязывали его к государственной службе и к Петербургу.
К иллюстрации:
«Прощание Пушкина с морем». Айвазовский И. К., Репин И. Е. 1877 г. Всероссийский музей А. С. Пушкина, СПб.
Первые тиражи «Руслана и Людмилы» и «Кавказского пленника» особого дохода Пушкину не принесли. Сергей Гессен объясняет это стараниями издателя Н. И. Гнедича, избавившего автора от львиной части прибыли, естественно, в свою пользу.
Осознав это, Пушкин изменил подход к издательскому делу. Организацию печати и распределения тиражей своих произведений он предпочел теперь осуществлять либо сам, либо поручать доверенным лицам. Как результат - следующее издание – «Бахчисарайского фонтана», которым занимался Вяземский, – дало рекордный по тем временам доход в 3000 руб. Вяземский даже написал после этого в литературном журнале, что «за стих Бахчисарайского Фонтана заплачено столько, сколько еще ни за какие русские стихи заплачено не было». Но это было только начало. На вышедшем через год сборнике стихотворений Александр Сергеевич заработал уже 8040 рублей.
Стараниями Пушкина во-многом был сформирован профессиональный издательский рынок, который позволил авторам зарабатывать на жизнь интеллектуальным трудом. Поэт стал одним из первых, кто озаботился вопросами защиты этого труда в условиях, когда понятия авторского права в России еще не существовало. Он также оказался пионером в области борьбы с пиратством, подав в 1827 году главному начальнику Третьего отделения Бенкендорфу жалобу на издателя Ольдекопа, перепечатавшего без его разрешения «Кавказского пленника». И хотя сатисфакции от Ольдекопа Пушкин не получил, тем не менее уже через год в Цензурный Устав были внесены первые пять статей об авторском праве.
Предприимчивости Александра Сергеевича могли бы позавидовать и сегодняшние коммерсанты. К примеру, «Евгения Онегина» он стал издавать по главам, резонно рассудив, что доход от нескольких книжек будет значительно выше, чем от одного полного издания. А в конце жизни придумал переиздать весь роман в уникальном для того времени миниатюрном формате.
Пушкин всегда заботился о поддержании спроса на свои книги при сохранении на них высокой цены. Поэтому никогда не выбрасывал на рынок сразу несколько своих произведений, зачастую отклоняя предложения издателей и книготорговцев. Причем, последних поэт жестко «отжимал по цене», выбивая для себя максимально выгодные условия сделки. Иногда в этом вопросе он перегибал палку. Когда в 1827 году в продажу поступила 46-страничная книжка поэмы «Цыганы», которая плохо раскупалась из-за завышенной цены в 6 рублей, знаменитый книгоиздатель Смирдин, большой поклонник Пушкина, даже подверг его критике. Об этом пишет Сергей Гессен в книге «Книгоиздатель Александр Пушкин». Смирдин тогда заявил в разговоре с поэтом Б. М. Федоровым: «Сочинил ЦЫГАНЕ и продает ее, как ЦЫГАН».
Однако, вряд ли Александр Сергеевич заслужил такой упрек. Он лишь пытался найти свое место на молодом и активно растущем книжном рынке, условия игры на котором только формировались. «…Я деньги мало люблю: но уважаю в них единственный способ благопристойной независимости..», - констатировал поэт в одном из писем Наталье Николаевне.
К сожалению, были у Пушкина и провалы. И самым страшным из них стало издание «Истории Пугачёвского бунта», после чего Александр Сергеевич совсем запутался в долгах, которые задолжал государству.
К иллюстрации:
«Памяти поэта». Моисеенко Е. Е. 1984-1985 гг., Государственный Русский музей, СПб.
Уход Пушкина из жизни спровоцировал ажиотажный спрос на его книги. Как признавался Смирдин, лишь на одном миниатюрном издании «Евгения Онегина», который до того залеживался на полках его лавки, он за пару дней заработал около 40 000 рублей.
Пушкин – «наше все». Сегодня без интеллектуального багажа в виде знаний произведений Александра Сергеевича даже невозможно представить культурного человека. Только в советский период – с 1917 по 1982 гг. – было выпущено 301 млн его книг. Оценивать же выручку от продаж произведений Пушкина, в наше время, наверное, вообще, бессмысленно. Любая сумма будет недостаточной. Ведь творчество гения – бесценно.
К экскурсии:
Подробно об Александре Сергеевиче мы сможем поговорить во время Большой пешеходной экскурсии по центру Санкт-Петербурга и экскурсии "Царское Село: известное и неизвестное".