Несостоявшийся хозяин Павловска
Из рода Романовых/
19.12.2019 в 18:03
/ АВТОР: ВАДИМ ДРОЗДОВ
В 1892 году, после смерти великого князя Константина Николаевича, владельцем Павловска мог стать его старший сын Николай. Но еще при жизни отца он был лишен наследства и стал изгоем в Романовской семье.
Начало жизненного пути Николая Константиновича никак не предполагало столь драматического поворота в его судьбе. Рожденный в семье младшего брата императора Александра Второго, он был боготворим матерью - Александрой Иосифовной, которая души не чаяла в своем первенце.
Никола (именно так его называли близкие) получил прекрасное домашнее образование. Однако великий князь уже с детства принялся демонстрировать свой взбалмошный и своенравный характер. Возможно, что именно он в десятилетнем возрасте стал виновником поджога, произошедшего при отпевании императрицы Александры Федоровны, вдовы Николая Первого, в Петропавловском соборе в ноябре 1860 года. Тогда, во время траурной церемонии, неожиданно вспыхнула драпировка царского места, в результате чего ожоги едва не получил император Александр Второй и его супруга.
В 15 лет племянник царя уже бросал вызов общественному строю. На всех семейных собраниях он провоцировал домашних крамольными стихами В. Гюго:
Когда же великий князь завершил домашний курс обучения, то отметил это событие вызывающим образом: прямо на каменном полу одного из залов Мраморного дворца развел костер и демонстративно сжег все свои тетради и учебники.
При этом Николай Константинович был отнюдь не бесталанным человеком. Он первым из рода Романовых получил высшее образование, закончив Академию Генерального штаба. Учиться великий князь пошел по собственной инициативе, а вышел из Академии в числе лучших выпускников: с серебряной медалью. Уже в 21 год он командовал эскадроном в Конном полку.
Поворотной точкой в его жизни стало знакомство с американской куртизанкой, получившей известность под псевдонимом Фанни Лир.
На самом деле ее звали Харетт Блэкфорд (урожденная Эйли). Родилась она в Филадельфии, рано, но неудачно, вышла замуж, сбежала от мужа и, проявив себя на поприще содержанки, сколотила начальный капитал. По некоторым сведениям, у себя на родине она даже открыла казино, а затем перебралась в Париж. В столице Франции Фанни Лир, найдя богатых любовников-аристократов, также хорошо устроилась, и даже стала хозяйкой светского салона. Однако, осенью 1871 года Франко-прусская война заставила ее покинуть Париж и решиться на новую авантюру: отправиться в холодную Россию. Здесь, в Петербурге, ей снова подфартило, и она смогла «подцепить» великого князя Николу.
Для такого профессионала в своем деле, которой являлась Фанни Лир, 21-летний Николай Константинович оказался легкой добычей. Он был большим любителем женской красоты, его «подвиги» по части соблазнения женщин обсуждал весь Петербург. По слухам, однажды в его личных покоях в Мраморном дворце за ночь поочередно побывало 12 девиц. При этом сердце молодого человека к тому времени уже было разбито. Виновницей драмы была немецкая принцесса Фридерика Ганноверская, которую Александра Иосифовна, мать, подобрала в качестве невесты своему сыну. Тот отправился в Германию знакомиться, страстно влюбился и… получил категорический отказ.
А вот Фанни Лир отказывать одному из богатейших отпрысков императорского дома не планировала. И так же сильно смогла влюбить в себя великого князя. Уже вскоре Николай Константинович не мог без нее обходиться. Он увез Фанни Лир путешествовать по Европе. Они вместе побывали в Вене, Мюнхене, совершили тур по итальянским городам, посетили греческий остров Корфу.
Однако, страстное увлечение великого князя безродной американкой вызвало беспокойство у родителей и императора, и они отправили «проветриться» великого князя на завоевание Хивинского ханства. Включенный в состав экспедиционного корпуса, он мужественно перенес все тягости похода, но как только хивинцы капитулировали, тотчас помчался в Россию для встречи с возлюбленной. И вскоре вновь увез ее в Европу.
И кто знает, чем бы закончилась эта любовная история, если бы вскоре по возвращении в Петербург великого князя Николая Константиновича не обвинили в воровстве.
Почему племянник императора стал вором, до сих пор нет однозначного объяснения. По одной версии, ему – яркому представителю «золотой молодежи», у которого все и так было с рождения - просто не хватало адреналина. Возможно, воровать он стал на спор. Существует также устойчивое мнение, что князь страдал психическим расстройством – клептоманией. Но, как бы то ни было, в обществе, где он появлялся, чужие вещи стали исчезать регулярно. То во время званого семейного обеда, устроенного августейшей особой, пропадет печатка императрицы, то исчезнут старые иконы из домовой церкви Мраморного дворца, то бесследно сгинет какая-либо вещица, около которой до этого был замечен великий князь.
Фанни Лир в своих воспоминаниях пишет о мании Николая Константиновича уносить с ее стола разные безделушки: «Когда я замечала их исчезновение, он возвращал, говоря, что хотел меня подразнить. Но они остались бы у него, если бы я не вспомнила. И как это я не подумала об этом раньше! Не догадывалась, что мой бедный Николай страдает ужасным недугом, называемым клептоманией! Такой благородный, добрый и правдивый человек не мог быть вором! Да и зачем прибегать к воровству человеку, имеющему дохода более миллиона франков в год?».
При этом Фанни Лир также отмечает следующее: «Он ежедневно приносил какие-нибудь новые вещицы, флакончики, статуэтки, говоря, что получил это в подарок от матери или разыскал в ненужной рухляди дворца. Я знала, что он очень любим своей беспорядочной матерью, и что во дворце много всякого хлама — и мысль о том, что он одержим клептоманией, не приходила мне в голову».
Кульминация этой криминальной истории наступила в апреле 1874 года, когда из спальни матери Николы, великой княгини Александры Иосифовны, исчезли три бриллианта, украшавших семейную святыню - икону, которой Николай Первый благословлял ее брак. Было учинено расследование. Его возглавили лично градоначальник генерал-адъютант Ф.Ф. Трепов и шеф корпуса жандармов граф П. А. Шувалов. Бриллианты вскоре нашли в одном из ломбардов, а следы привели к адъютанту великого князя – капитану Евгению Варнаховскому, который и дал косвенные показания против своего шефа.
Есть версия, что руководители расследования были готовы замять скандал. Но ситуацию усугубил отец виновника произошедшего – великий князь Константин Николаевич, до последнего не веривший в виновность сына и не желавший идти на компромиссы.
Следствие подтвердило версию о клептомании великого князя. Во дворце у Николая Константиновича было обнаружено много вещей, подтверждавших его специфические наклонности. Как пишет Фанни Лир: «..тут были склянки от духов, кошельки, табакерки, веера, дешевые фарфоровые статуэтки и тому подобные ничтожные вещицы, брошенные как попало, в беспорядочную груду.». Нашлись здесь и печатки императрицы.
Отец Николы, в присутствии которого Шувалов допрашивал сына, был в отчаянии. «Никакого раскаяния, никакого сознания, кроме, когда уже отрицание невозможно, и то пришлось вытаскивать жилу за жилой. Ожесточение и ни одной слезы. Заклинали всем, что у него осталось святым, облегчить предстоящую ему участь чистосердечным раскаянием и сознанием! Ничего не помогло!», - записал в своем дневнике великий князь Константин Николаевич.
В результате следствие пришло к выводу, что бриллианты из венчальной иконы в спальне Александры Иосифовны выкрал Никола, чтобы сделать подарок Фанни Лир.
Однако, что же на самом деле произошло тогда во Мраморном дворце до конца не понятно и ныне. Какова, в действительности, была роль адъютанта Варнаховского? Не взял ли Николай Константинович в истории с бриллиантами на себя частично или полностью чужую вину? А если взял, то зачем?
Оригинальную версию произошедшего озвучил в своей книге «В семье не без урода» представитель дома Романовых (и при этом известный романист) – князь Михаил Греческий. Он считает, что «темной лошадкой» этой трагической истории является некий авантюрист – корнет Савин, который обладал смазливой внешностью и был, дескать, одновременно с великим князем любовником Фанни Лир. Именно он спровоцировал князя на неблаговидные поступки, а затем выкрал драгоценности из дворца, устроив все так, чтобы Николаю Константиновичу пришлось взять всю ответственность на себя. Документальных подтверждений этой версии нет. Даже точных биографических сведений о Савине не сохранилось. Но такой авантюрист, действительно, существовал. При этом его известность была довольно значительной. Даже Ильф и Петров вложили в уста Остапа Бендера в «Золотом теленке» следующие слова: «Возьмём, наконец, корнета Савина. Аферист выдающийся. Как говорится, негде пробы ставить...».
История с бриллиантами, несмотря на принимаемые меры конфиденциальности, стала предметом обсуждения всего Петербурга. И на нее уже пришлось официально реагировать царю. На семейном совете, который возглавил Александр Второй, было принято решение признать великого князя, обесчестившего свою семью, сумасшедшим. Его имя вычеркнули из списка членов августейшей фамилии, и оно более не могло произноситься при дворе. Николай Константинович был лишен всех званий и наград, а наследство, которое он должен был получить, передавалось его младшим братьям. Так, наследником Павловска и Мраморного дворца стал Константин Константинович, а Стрельны - Дмитрий Константинович.
В сложившейся ситуации для Романовых такое решение было оптимальным. Не отреагировать и не наказать Николу было уже нельзя. Но если бы его предали публичному суду, или, разжаловав в солдаты, отправили на Кавказ (данные варианты также обсуждались), это все равно бросило бы тень на августейшую семью, взрастившую вора. А с родственников сумасшедшего спроса нет.
Хотя решение признать виновника скандала душевнобольным было политическим, тем не менее все формальности соблюли: консилиум врачей подтвердил диагноз, а на Николая Константиновича даже на какое-то время надели смирительную рубашку.
Николая Константиновича выслали из Петербурга, и долгое время ему нигде не давали осесть и обзавестись домом. Семь последующих лет, пока не закончилось царствование Александра Второго, опальному князю более 10 раз меняли место жительства. Не позволялось ему и создать семью. Правда, в Оренбурге в 1878 году Николай Константинович все же обвенчался с дочерью городского полицмейстера Надеждой Дрейер. Однако, этот брак был расторгнут Священным Синодом, и узаконить его удалось только через несколько лет.
Есть версия, что к весне 1881 года отцу «сумасшедшего» - Константину Николаевичу - все же почти удалось добиться от венценосного брата помилования для сына, но «грянуло 11 марта», Александра Второго убили, и с надеждами на возвращение в Петербург Николы пришлось распрощаться навсегда.
Взошедший на престол Александр Третий был в контрах со своим дядей за его либеральные взгляды, а также презирал Николая за бесчестный поступок. Поэтому отправил двоюродного брата еще дальше от Петербурга – в Ташкент, но, правда, уже на постоянное место жительства.
Именно с Ташкентом связан последний и, возможно, ключевой отрезок жизни опального князя. Здесь он в полной мере проявил свои недюжинные административные и коммерческие таланты. Он рыл каналы, орошая пустыню, организовывал хлопковые мануфактуры, создавал заводы и мастерские, а параллельно проводил археологические исследования, занимался культурой, образованием, учреждал стипендии. В Ташкенте после него остались театр, цирк, больница, богадельня и добрая память.
О личной жизни он тоже не забывал, и по азиатской традиции завел себе вторую жену. А затем с обоими женами регулярно появлялся в обществе.
Изменился ли с годами Николай Константинович внутренне, остается большим вопросом. Некоторые исследователи считают, что он пересмотрел свои юношеские взгляды, искренне осудил совершенные им неблаговидные поступки и раскаялся. Другие же, как например, Александр Половцов, сын сенатора Половцова, познакомившийся в великим князем в 1896 году во время поездки в Туркестан, уверены в обратном. Половцов пишет, что после убийства Александра Второго Николай Константинович заказал в России икону для местного храма. Но все закончилось скандалом: «Икона была Св. Софии, Премудрости Божией, и молебен был 17 сентября. Все генералы к ней прикладывались и позднее только выяснилось, что лик святой был скопирован с фотографии Софьи Перовской» (террористки, руководившей бомбистами, которые погубили Александра Второго). Половцов отмечает, что Николай Константинович ненавидел царей, фотографии Александра Третьего «выписывал дюжинами» и использовал в качестве мишеней.
При этом статус «сумасшедшего» позволял ташкентскому князю открыто заявлять, что на троне должен сидеть именно он, поскольку Александр Второй родился до того, как его отец – Николай Первый - был провозглашен наследником престола, а следовательно, по законам престолонаследия, власть должна была перейти к Константину Николаевичу, а затем и к нему.
Когда свершилась февральская революция, Николай Константинович водрузил над своим домом в Ташкенте красный флаг. Однако без царя долго прожить не смог и скончался в 1918 года от воспаления легких.
Начало жизненного пути Николая Константиновича никак не предполагало столь драматического поворота в его судьбе. Рожденный в семье младшего брата императора Александра Второго, он был боготворим матерью - Александрой Иосифовной, которая души не чаяла в своем первенце.
Никола (именно так его называли близкие) получил прекрасное домашнее образование. Однако великий князь уже с детства принялся демонстрировать свой взбалмошный и своенравный характер. Возможно, что именно он в десятилетнем возрасте стал виновником поджога, произошедшего при отпевании императрицы Александры Федоровны, вдовы Николая Первого, в Петропавловском соборе в ноябре 1860 года. Тогда, во время траурной церемонии, неожиданно вспыхнула драпировка царского места, в результате чего ожоги едва не получил император Александр Второй и его супруга.
В 15 лет племянник царя уже бросал вызов общественному строю. На всех семейных собраниях он провоцировал домашних крамольными стихами В. Гюго:
«Мы распеваем «у-лю-лю»,
Навеселе немного,
Не кланяемся королю
И в грош не ставим Бога!».
Когда же великий князь завершил домашний курс обучения, то отметил это событие вызывающим образом: прямо на каменном полу одного из залов Мраморного дворца развел костер и демонстративно сжег все свои тетради и учебники.
При этом Николай Константинович был отнюдь не бесталанным человеком. Он первым из рода Романовых получил высшее образование, закончив Академию Генерального штаба. Учиться великий князь пошел по собственной инициативе, а вышел из Академии в числе лучших выпускников: с серебряной медалью. Уже в 21 год он командовал эскадроном в Конном полку.
Поворотной точкой в его жизни стало знакомство с американской куртизанкой, получившей известность под псевдонимом Фанни Лир.
На фотографии:
Фанни Лир
Для такого профессионала в своем деле, которой являлась Фанни Лир, 21-летний Николай Константинович оказался легкой добычей. Он был большим любителем женской красоты, его «подвиги» по части соблазнения женщин обсуждал весь Петербург. По слухам, однажды в его личных покоях в Мраморном дворце за ночь поочередно побывало 12 девиц. При этом сердце молодого человека к тому времени уже было разбито. Виновницей драмы была немецкая принцесса Фридерика Ганноверская, которую Александра Иосифовна, мать, подобрала в качестве невесты своему сыну. Тот отправился в Германию знакомиться, страстно влюбился и… получил категорический отказ.
А вот Фанни Лир отказывать одному из богатейших отпрысков императорского дома не планировала. И так же сильно смогла влюбить в себя великого князя. Уже вскоре Николай Константинович не мог без нее обходиться. Он увез Фанни Лир путешествовать по Европе. Они вместе побывали в Вене, Мюнхене, совершили тур по итальянским городам, посетили греческий остров Корфу.
Однако, страстное увлечение великого князя безродной американкой вызвало беспокойство у родителей и императора, и они отправили «проветриться» великого князя на завоевание Хивинского ханства. Включенный в состав экспедиционного корпуса, он мужественно перенес все тягости похода, но как только хивинцы капитулировали, тотчас помчался в Россию для встречи с возлюбленной. И вскоре вновь увез ее в Европу.
И кто знает, чем бы закончилась эта любовная история, если бы вскоре по возвращении в Петербург великого князя Николая Константиновича не обвинили в воровстве.
Почему племянник императора стал вором, до сих пор нет однозначного объяснения. По одной версии, ему – яркому представителю «золотой молодежи», у которого все и так было с рождения - просто не хватало адреналина. Возможно, воровать он стал на спор. Существует также устойчивое мнение, что князь страдал психическим расстройством – клептоманией. Но, как бы то ни было, в обществе, где он появлялся, чужие вещи стали исчезать регулярно. То во время званого семейного обеда, устроенного августейшей особой, пропадет печатка императрицы, то исчезнут старые иконы из домовой церкви Мраморного дворца, то бесследно сгинет какая-либо вещица, около которой до этого был замечен великий князь.
Фанни Лир в своих воспоминаниях пишет о мании Николая Константиновича уносить с ее стола разные безделушки: «Когда я замечала их исчезновение, он возвращал, говоря, что хотел меня подразнить. Но они остались бы у него, если бы я не вспомнила. И как это я не подумала об этом раньше! Не догадывалась, что мой бедный Николай страдает ужасным недугом, называемым клептоманией! Такой благородный, добрый и правдивый человек не мог быть вором! Да и зачем прибегать к воровству человеку, имеющему дохода более миллиона франков в год?».
При этом Фанни Лир также отмечает следующее: «Он ежедневно приносил какие-нибудь новые вещицы, флакончики, статуэтки, говоря, что получил это в подарок от матери или разыскал в ненужной рухляди дворца. Я знала, что он очень любим своей беспорядочной матерью, и что во дворце много всякого хлама — и мысль о том, что он одержим клептоманией, не приходила мне в голову».
На фотографии:
В. кн. Николай Константинович Романов с матерью Александрой Иосифовной и Фанни Лир
Есть версия, что руководители расследования были готовы замять скандал. Но ситуацию усугубил отец виновника произошедшего – великий князь Константин Николаевич, до последнего не веривший в виновность сына и не желавший идти на компромиссы.
Следствие подтвердило версию о клептомании великого князя. Во дворце у Николая Константиновича было обнаружено много вещей, подтверждавших его специфические наклонности. Как пишет Фанни Лир: «..тут были склянки от духов, кошельки, табакерки, веера, дешевые фарфоровые статуэтки и тому подобные ничтожные вещицы, брошенные как попало, в беспорядочную груду.». Нашлись здесь и печатки императрицы.
Отец Николы, в присутствии которого Шувалов допрашивал сына, был в отчаянии. «Никакого раскаяния, никакого сознания, кроме, когда уже отрицание невозможно, и то пришлось вытаскивать жилу за жилой. Ожесточение и ни одной слезы. Заклинали всем, что у него осталось святым, облегчить предстоящую ему участь чистосердечным раскаянием и сознанием! Ничего не помогло!», - записал в своем дневнике великий князь Константин Николаевич.
В результате следствие пришло к выводу, что бриллианты из венчальной иконы в спальне Александры Иосифовны выкрал Никола, чтобы сделать подарок Фанни Лир.
Однако, что же на самом деле произошло тогда во Мраморном дворце до конца не понятно и ныне. Какова, в действительности, была роль адъютанта Варнаховского? Не взял ли Николай Константинович в истории с бриллиантами на себя частично или полностью чужую вину? А если взял, то зачем?
Оригинальную версию произошедшего озвучил в своей книге «В семье не без урода» представитель дома Романовых (и при этом известный романист) – князь Михаил Греческий. Он считает, что «темной лошадкой» этой трагической истории является некий авантюрист – корнет Савин, который обладал смазливой внешностью и был, дескать, одновременно с великим князем любовником Фанни Лир. Именно он спровоцировал князя на неблаговидные поступки, а затем выкрал драгоценности из дворца, устроив все так, чтобы Николаю Константиновичу пришлось взять всю ответственность на себя. Документальных подтверждений этой версии нет. Даже точных биографических сведений о Савине не сохранилось. Но такой авантюрист, действительно, существовал. При этом его известность была довольно значительной. Даже Ильф и Петров вложили в уста Остапа Бендера в «Золотом теленке» следующие слова: «Возьмём, наконец, корнета Савина. Аферист выдающийся. Как говорится, негде пробы ставить...».
История с бриллиантами, несмотря на принимаемые меры конфиденциальности, стала предметом обсуждения всего Петербурга. И на нее уже пришлось официально реагировать царю. На семейном совете, который возглавил Александр Второй, было принято решение признать великого князя, обесчестившего свою семью, сумасшедшим. Его имя вычеркнули из списка членов августейшей фамилии, и оно более не могло произноситься при дворе. Николай Константинович был лишен всех званий и наград, а наследство, которое он должен был получить, передавалось его младшим братьям. Так, наследником Павловска и Мраморного дворца стал Константин Константинович, а Стрельны - Дмитрий Константинович.
В сложившейся ситуации для Романовых такое решение было оптимальным. Не отреагировать и не наказать Николу было уже нельзя. Но если бы его предали публичному суду, или, разжаловав в солдаты, отправили на Кавказ (данные варианты также обсуждались), это все равно бросило бы тень на августейшую семью, взрастившую вора. А с родственников сумасшедшего спроса нет.
Хотя решение признать виновника скандала душевнобольным было политическим, тем не менее все формальности соблюли: консилиум врачей подтвердил диагноз, а на Николая Константиновича даже на какое-то время надели смирительную рубашку.
Николая Константиновича выслали из Петербурга, и долгое время ему нигде не давали осесть и обзавестись домом. Семь последующих лет, пока не закончилось царствование Александра Второго, опальному князю более 10 раз меняли место жительства. Не позволялось ему и создать семью. Правда, в Оренбурге в 1878 году Николай Константинович все же обвенчался с дочерью городского полицмейстера Надеждой Дрейер. Однако, этот брак был расторгнут Священным Синодом, и узаконить его удалось только через несколько лет.
На фотографии:
Николай Константинович с Надеждой Дрейер и братом Константином Константиновичем
Взошедший на престол Александр Третий был в контрах со своим дядей за его либеральные взгляды, а также презирал Николая за бесчестный поступок. Поэтому отправил двоюродного брата еще дальше от Петербурга – в Ташкент, но, правда, уже на постоянное место жительства.
Именно с Ташкентом связан последний и, возможно, ключевой отрезок жизни опального князя. Здесь он в полной мере проявил свои недюжинные административные и коммерческие таланты. Он рыл каналы, орошая пустыню, организовывал хлопковые мануфактуры, создавал заводы и мастерские, а параллельно проводил археологические исследования, занимался культурой, образованием, учреждал стипендии. В Ташкенте после него остались театр, цирк, больница, богадельня и добрая память.
О личной жизни он тоже не забывал, и по азиатской традиции завел себе вторую жену. А затем с обоими женами регулярно появлялся в обществе.
Изменился ли с годами Николай Константинович внутренне, остается большим вопросом. Некоторые исследователи считают, что он пересмотрел свои юношеские взгляды, искренне осудил совершенные им неблаговидные поступки и раскаялся. Другие же, как например, Александр Половцов, сын сенатора Половцова, познакомившийся в великим князем в 1896 году во время поездки в Туркестан, уверены в обратном. Половцов пишет, что после убийства Александра Второго Николай Константинович заказал в России икону для местного храма. Но все закончилось скандалом: «Икона была Св. Софии, Премудрости Божией, и молебен был 17 сентября. Все генералы к ней прикладывались и позднее только выяснилось, что лик святой был скопирован с фотографии Софьи Перовской» (террористки, руководившей бомбистами, которые погубили Александра Второго). Половцов отмечает, что Николай Константинович ненавидел царей, фотографии Александра Третьего «выписывал дюжинами» и использовал в качестве мишеней.
При этом статус «сумасшедшего» позволял ташкентскому князю открыто заявлять, что на троне должен сидеть именно он, поскольку Александр Второй родился до того, как его отец – Николай Первый - был провозглашен наследником престола, а следовательно, по законам престолонаследия, власть должна была перейти к Константину Николаевичу, а затем и к нему.
Когда свершилась февральская революция, Николай Константинович водрузил над своим домом в Ташкенте красный флаг. Однако без царя долго прожить не смог и скончался в 1918 года от воспаления легких.
К экскурсии:
О драматической судьбе великого князя Николая Константиновича и о наследии, которое он оставил, приглашаю поговорить во время индивидуальной экскурсии в Павловск.