Как управляла Анна Иоанновна
Из рода Романовых/ 24.12.2021 в 02:13 / АВТОР: ВАДИМ ДРОЗДОВ

Тернистый путь к трону


Первые 37 лет жизни судьба к Анне Иоанновне не благоволила. Ее отец – царь Иоанн V, брат и соправитель Петра I – скончался на следующий день после ее трехлетия. Мать – царица Прасковья Федоровна - Анну не любила, отдавая всю теплоту своей души старшей дочери Екатерине. Достигнув 17-летнего возраста, будущая императрица стала жертвой династических проектов Петра Великого.

Венценосный дядюшка, желая добиться политического контроля над Курляндией (территория нынешней западной и южной Латвии), осенью 1710 года выдал ее за незавидного жениха – местного герцога Фридриха Вильгельма. Свадьбу с большим размахом отпраздновали в самой роскошной постройке Петербурга того времени – деревянном губернаторском дворце А. Д. Меншикова на Васильевском острове (нынешней каменный дворец только строился). Но семейная жизнь Анны Иоанновны продлилась чуть больше двух месяцев. Накануне отъезда в Курляндию ее хилый супруг, к своим 18 годам уже ставший большим поклонником Бахуса, решил посоревноваться в умении пития с самим царем. Силы же свои не рассчитал. Поэтому выехав на следующий день из Петербурга, герцог не осилил даже первых четырех десятков верст и скончался на Дудергофской мызе, неподалеку от Красного Села. Так Анна Иоанновна стала вдовой, до конца своей жизни сохранившей презрение к любителям алкоголя.

Сколько не мечтала Анна Иоанновна остаться в России, большая политика и воля Петра I заставили ее отправиться на родину незадачливого супруга – в Митаву (нынешний город Елгава, в 42 км от Риги). У Курляндии тогда было двойственное положение: формально она находилась в вассальном подчинении у Речи Посполитой, но на ее территории уже размещались русские войска. К правлению Курляндией вдовствующую герцогиню не допустили: на эту позицию польский король Август II пролоббировал дядю ее покойного мужа – Фердинанда. Местным же дворянам она оказалась в тягость. Поэтому в качестве «силового прикрытия» племянницы в Митаву Петр I послал Петра Михайловича Бестужева-Рюмина (отца будущего знаменитого канцлера), которому были даны полномочия устраивать показательные «экзекуции» для острастки курляндской знати с помощью русских драгун. Анна Иоанновна очень тосковала вдали от Родины в прибалтийской глуши, что сблизило ее с Бестужевым- Рюминым, который был старше на 29 лет. Однако, эта близость была сродни утешению.

В 1726 году, уже после смерти Петра Великого, 33-летняя Анна Иоанновна, потерявшая надежду изменить свое семейное положение, вдруг почувствовала себя завидной невестой. К ней – далеко не красавице – посватался один из самых эффектных кавалеров своего времени – граф Мориц Саксонский, внебрачный сын польского короля, которого курляндские дворяне выбрали своим герцогом-правителем вместо престарелого Фердинанда.

К иллюстрации:
Морис Кантен де Латур. Портрет Морица Саксонского. Около 1748 г. Музей романтической жизни (Musee de la Vie Romantique), Париж
Влюбленная вдова, окрыленная матримониальными перспективами, поспешила обратиться за содействием к всесильному Александру Даниловичу Меншикову, приехавшему в тот момент в Курляндию с поручением от Екатерины I. Но поддержки не нашла. И не только по политическим причинам. Как выяснилось, Меншиков сам решил занять курляндский трон, сместив с него Морица Саксонского.

Анна Иоанновна осталась ни с чем. При этом и самоуверенному Александру Даниловичу - разрушителю ее романтических планов - свой проект осуществить не удалось. Действуя как слон в посудной лавке, Меншиков не добился «вотума доверия» от местного дворянского электората, ввергнув Курляндию в кризис. В итоге, из опасения громкого внешнеполитического скандала, Екатерине I пришлось срочно отозвать его обратно в Петербург. Самолюбие Меншикова тогда пострадало вдвойне, поскольку граф Мориц, которому из Петербурга также было предписано покинуть Курляндию, это требование проигнорировал. Несмотря на охоту за ним русских отрядов (даже штурмовавших резиденцию отпрыска польского короля), Мориц Саксонский еще полгода продолжал жить в Курляндии в свое удовольствие, соблазняя местных красавиц и собирая коллекцию амурных записочек. А что касается Анны Иоанновны, то она была брошена в Митаве один на один с раздраженным местным дворянством, резко сократившим расходы на ее содержание. И все в жизни вдовствующей герцогини было бы совсем печально, если бы подле нее не появился новый сердечный друг - Иоганн Бирон.

Звезды счастливо сошлись для Анны Иоанновны только в начале 1730 года, когда скончался очередной российский монарх – 14-летний Петр II – и остро встал вопрос о его преемнике. К этому времени Меншиков уже ушел из жизни в сибирском Березове, куда его отправили в ссылку, лишив регалий и состояния. А подсидевшие его Долгоруковы и Голицыны, которые играли ключевую роль в Верховном тайном Совете – высшем совещательном органе империи, – решили не ориентироваться на завещание «лифляндской портомои» Екатерины I и во главе государства поставить своего «карманного» правителя. На эту роль как никто другой подходила прозябавшая в Курляндии Анна Иоанновна. К тому же, по инициативе Дмитрия Михайловича Голицына, сразу было принято решение «набросить намордник на спящего тигра» и заставить новую императрицу подписать «Кондиции», ограничивающие ее власть в пользу Верховного совета. Герцогиня Курляндская пошла на все их условия и «Кондиции» подписала. Однако «верховники» просчитались. Анна Иоанновна стала первой в истории женщиной, сделавшей себе, любимой, роскошный подарок на 8 марта: именно в этот день (25 февраля по старому стилю), опираясь на широкую поддержку дворянства, она изволила изорвать «Кондиции» и стать самодержавной правительницей империи.

К иллюстрации:
Каравак. Л. «Портрет Императрицы Анны Иоанновны», 1730. Государственная Третьяковская галерея
Правила страной Анна Иоанновна с размахом. Именно она начала формировать представление о российском императорском дворе, как о самом роскошном в Европе. Процесс этот начался сразу после ее торжественного въезда в Петербург в январе 1732 года, когда она вернула в столицу элиту, успевшую перебраться в Москву при Петре II.

К этому моменту императрица уже переписала штатное расписание придворных и челяди, значительно его расширив и введя новые должности. Так, если в конце правления Петра Великого при нем состояло более 400 различных служителей, то на благо большого двора Анны Иоанновны в 1733 году трудилось уже 817 человек. Возросли и затраты. Одни только расходы на царский стол с петровского времени увеличились более чем в 4 раза (и тем самым уменьшили шансы придворных дам сохранить талию, что красноречиво подтверждают портреты самой императрицы).

В 1733 году на содержание двора из Штатс-конторы было выделено 260 000 рублей. По тем временам это гигантская сумма! Однако, русской царице еще было куда стремиться. Ибо во Франции в этот период Людовик XV тратил на содержание своего двора 180 млн ливров, что являлось эквивалентом 36 млн рублей. Анна Иоанновна не только ввела новые придворные должности, но и существенно повысила их чиновный статус (а, следовательно, и денежное вознаграждение). К примеру, если в петровское время чин камергера соответствовал уровню полковника, то теперь стал равен генерал-майору. Это сделало придворную службу престижной и позволило Анне Иоанновне сформировать вокруг себя пул преданных сподвижников, выбранных из «сливок» дворянского общества.

Даже придворная челядь при приеме на работу стала проходить строжайший отбор и в обязательном порядке давала клятвенное обещание, составленное по воле императрицы. Жизнь двора была наводнена яркими светскими событиями. С размахом праздновалась годовщина восхождения императрицы на престол, коронация, день ее рождения и тезоименитства. Анна Иоанновна отмечала военные победы, дни императорских орденов, ввела практику празднований дат основания полков лейб-гвардии.

Особую масштабность ключевым придворным праздникам придавали великолепные фейерверки, на которые императрица никогда не скупилась.

Светские мероприятия поражали своей роскошью. На званных обедах текли рекой вина, десятки изысканных блюд могли удовлетворить потребность любого гурмана. На балах блистало все: от ливрей лакеев до облачений знати, наряженной по последней французской моде. Придворные чины были одеты в расшитые золотом кафтаны, в голубые или красные платья. Именно при Анне Иоанновне «лучшими друзьями» светских дам стали бриллианты, которые органично дополнили их наряды.

Бальные залы украшали померанцевыми и миртовыми деревьями, ароматами которых наслаждались танцующие между ними пары. «Я бывал при многих дворах, но могу вас уверить: здешний двор своею роскошью и великолепием превосходит даже самые богатейшие, потому что здесь всё богаче, чем даже в Париже», — так описывал быт дворцового Петербурга того времени испанский посол. А жена английского дипломата даже как-то сравнила участие в придворном балу аннинской поры с посещением «страны фей».

Драгоценной огранкой для праздничных мероприятий стали новые дворцы, пришедшие на смену тесным царским покоям эпохи Петра Великого. На том месте, где сейчас в Петербурге стоит Зимний дворец более поздней постройки, для Анны Иоанновны был возведен роскошный по тем временам 4-этажный дворец, насчитывавший около 200 комнат, из которых 70 находились в парадных анфиладах. Площадь его тронного зала составляла 1000 кв. м. (что на четверть больше площади Георгиевского тронного зала нынешнего Зимнего дворца). Авторами главной резиденции Анны Иоанновны стали представители династии Растрелли: скульптор-отец и его гениальный сын – архитектор.

К иллюстрации:
Гравюра Г. А. Качалова и Е. Г. Виноградова по рисунку М. И. Махаева «Проспект вниз по Неве-реке между Зимним дворцом и Академией наук». Левая часть. Бумага, офорт, гравюра резцом, акварель. 1753 г. Государственный Эрмитаж.
В Летнем саду, на том месте, где сейчас проезжая часть Дворцовой набережной, рядом с каменным дворцом Екатерины I (также утраченным, стоявшим в истоке Лебяжьей канавки) для Анны Иоанновны отстроили деревянный Летний дворец, состоящий из 29 помещений.

Каждый год в середине мая императрица торжественно переезжала в него на 16-весельной галере под гром пушек Петропавловской крепости, где и оставалась до октября.

Именно Анна Иоанновна завершила реализацию мечты Петра I о Летнем саде, как о саде фонтанов. По ее воле архитектор Ф. Б. Растрелли (автор Летнего дворца) создал здесь грандиозное сооружение – каскад Амфитеатр, украшенный 13 статуями, а общее количество фонтанов в этой резиденции тогда достигло полусотни. Кстати, проект знаменитого Летнего дворца Елизаветы Петровны, позже построенного на южном берегу Мойки, где родился Павел I и на месте которого он воздвиг Михайловский замок, также был разработан еще для Анны Иоанновны.

Самый жаркий период лета – с июля по середину августа – императрица предпочитала проводить в Петергофе, переезд в который занимал целый день, с обязательной остановкой на обед в Стрельне или на даче кого-нибудь из ближайших сподвижников.

Кстати, и Петергоф достижению своего паркового великолепия во-многом обязан Анне Иоанновне. При ней здесь появился первый «Самсон» – длинноволосый, выполненный из свинца (нынешний короткостриженый из бронзы – уже третий по счету). В ее эпоху были созданы водометы Верхнего сада (в том числе и знаменитый фонтан-шутиха «Дубок», переехавший затем в Нижний парк), получил позолоту Марлинский каскад (ныне «Золотая гора»), были завершены работы на каскаде «Драконова гора» (ныне «Шахматная), заработали «Римские» фонтаны.

Августейшее хобби


При этом Анна Иоанновна в душе оставалась избалованной русской помещицей, любившей бесхитростно проводить свободное время. По дворцу она ходила в простой одежде, на людях обедала только по праздникам, предпочитая незатейливую пищу, которую запивала пивом или венгерским вином. Императрица была большой любительницей шутовских забав – в ее штате было шесть шутов (из которых двое были иностранцами) и десяток лилипутов (карлов). Их дурачества развлекали ее регулярно. Она часами обсуждала сплетни, с удовольствием слушала пение девок из челяди и даже фрейлин могла заставить попрактиковаться в вокале.

К иллюстрации:
Якоби В. И. «Шуты в спальне Анны Иоанновны», 1872 г. Государственная Третьяковская галерея
Особую отраду находила Анна Иоанновна, выступая в качестве свахи. То Голицыну пристроит замуж за Волконского, то устроит судьбу дочери воеводской жены Кологривовой, то камер-юнкера Татищева сведет с дочерью князя Гагарина.

Знаменитый Ледяной дом, построенный в 1740 году на Неве для шутовской свадьбы Голицына и калмычки Бужениновой, можно рассматривать в качестве обобщенного символа незатейливых интересов правящей особы. Однако, самой главной страстью императрицы была охота. Причем к процессу выслеживания зверя и организации гона Анна Иоанновна была равнодушна. В охоте ей нравилось только одно – стрельба. А это она умела делать великолепно, причем из любых видов охотничьего огнестрельного оружия и даже из лука. Будучи уже совсем немолодой, она была способна с лошади на скаку точно бить по живой мишени. В холодное время года императрица оттачивала свое мастерство, упражняясь в галерее Зимнего дворца, где стреляла по доске с целью. А летом и осенью практиковалась повсеместно, паля прямо из окон своих апартаментов. Так, в Петергофе во дворце Монплезир ружья были расставлены на каждом углу для удобства стрельбы по пролетающим мимо птицам.

Анне Иоанновне также нравилось смотреть на гладиаторские поединки зверей между собой или с собаками. Животных, на радость императрице, стравливали как под окнами дворцов, так и в крытых манежах. Такие аттракционы устраивались круглогодично (часто в ежедневном режиме) и в Зимнем дворце, и в Летнем саду, и в Петергофе. Зачастую финальный аккорд в смертельных схватках животных из ружья ставила сама августейшая особа. При этом говорить об особой жестокости императрицы не приходится. Как отмечает в своей монографии об Анне Иоанновне московский историк Игорь Курукин, подобные экзекуции над братьями нашими меньшими были в моде среди европейских монархов того времени. Так развлекался и Людовик XV в Париже, и Фридрих Вильгельм I в Вене, и Август III в Дрездене.

При Анне Иоанновне охотничье ведомство получило особое значение. Императрица ввела придворную должность обер-егермейстера, соответствовавшую армейскому чину полного генерала, которую занял влиятельный в то время сановник Артемий Волынский. За несколько лет он полностью преобразовал охотничье хозяйство, превратив его в отдельное и очень серьезное придворное ведомство. К 1740 году только в столице и Петергофе под началом обер-егермейстера служило 96 человек, в конюшнях стояло 52 лошади, а в псарнях жило 185 охотничьих собак. Зверей в Петербург доставляли из различных уголков страны и даже из-за границы. На том месте, где сейчас располагается Михайловский замок, был создан Главный зверовой двор, где жили четвероногие, предназначенные для развлечения императрицы, в том числе львицы и леопарды. На берегу Фонтанки, по соседству со Слоновым двором, расположился Малый зверинец, в котором содержали диких коз и американских оленей, а в районе Охты находились медвежьи дворы.

В Петергофе Анна Иоанновна больше всего любила охотиться в Зверинце, что был на месте нынешнего парка «Александрия». Его площадь составляла около 6 квадратных верст. Каких животных там только не было! Олени, кабаны, росомахи, песцы, барсы, буйволы, медведи и даже тигры. На территории Зверинца стоял охотничий павильон-беседка, в котором и располагалась августейшая особа со свитой. Служители выгоняли животных на полянку перед павильоном, а императрица отстреливала их как в тире.

К иллюстрации:
Суриков В. И. «Императрица Анна Иоанновна в петергофском "Тампле" стреляет оленей». Бумага, акварель. 1900. Государственный Русский музей
Петербургский историк Евгений Анисимов в своей книге «Анна Иоанновна» указывает, что государыня не гнушалась и самого варварского вида охоты, который практиковался в Петергофе. Загонщики окружали огромный массив леса и несколько суток без перерыва заставляли четвероногих бежать в одном направлении. Круг сужался и в результате все животные оказывались в длинном полотняном коридоре (для его хранения был построен отдельный склад), который приводил их на огороженную поляну, откуда зверюшкам было уже никуда не деться. В центре поляны стояла высокая повозка – т. н. ягт-ваген, на которой находилась императрица с придворными. Анне Иоанновне подавали одно ружье за другим, и она методично расстреливала четвероногих.

Так что не стоит удивляться гигантскому списку охотничьих трофеев императрицы. Только за два с небольшим месяца 1740 года в Петергофе Анна Иоанновна убила 374 зайца, 68 уток, 16 коз, 16 морских птиц, 9 оленей, 4 кабана и 1 волка.

Царская работа


Большое заблуждение считать, что императрица все свое время отдавала отдыху и развлечениям. Анна Иоанновна занималась и серьезными государственными делами. Как писал камергер Иоганн Эрнст Миних (сын фельдмаршала), «она не токмо ежедневно слушала предлагаемые ей дела с великим вниманием и терпеливостью, но не оставляла рачительно осведомляться об исполнении оных».

При своей августейшей особе Анна Иоанновна создала Кабинет министров, который взял на себя функцию административного управления государством. Первоначально она сама активно участвовала в его работе, но все же вскоре запал государыни поугас. По подсчетам Игоря Курукина, если в 1732 году на 606 указов и резолюций, подписанных императрицей, приходилось всего 55 за подписью министров, то через 6 лет пропорция кардинально изменилась: на 76 аннинских указов было 326 министерских. (Уже с середины ее правления три автографа кабинет-министров стали приравниваться к росчерку первого лица государства). И хотя Анна Иоанновна не перетруждалась, но, тем не менее, ей удалось создать работающую в масштабе государства управленческую структуру и перезапустить многие процессы, остановленные со смертью Петра Великого.

За ее именем выходили ключевые законодательные акты, она лично утверждала смертные приговоры и помилования, полностью контролировала кадровую политику в высших (и не только) эшелонах власти. Анна Иоанновна инициировала борьбу за служебную дисциплину среди чиновников. Начала она с Правительствующего Сената, члены которого часто прогуливали заседания и регулярно путали рабочее время с обеденным. Императрица даже отправила к ним генерал-полицмейстера, чтобы тот зачитал монарший указ (читай: «последнее китайское предупреждение»)... «с гневом»! Конечно же, управление государством было организовано по большей части «в ручном режиме». Анне Иоанновне лично приходилось заниматься и поиском подрядчика для поставки сена в Конный полк, и определять судьбы «закомплектных кобылиц», числящихся на балансе лейб-гвардии.

Но что уж пенять на императрицу из далекого XVIII века, когда и сегодня многие топ-менеджеры так работают.

В ключевых вопросах, определяющих стратегию государства, Анна Иоанновна последовательно придерживалась линии, обозначенной ее гениальным дядей – основателем империи. При ней вновь возродился флот, пришедший в упадок со смертью Петра I. Если в период с 1727 года по 1730 год в России не было заложено ни одного линейного корабля – главной ударной силы флота, - то за десятилетнее правление Анны Иоанновны заложили 24 линейных корабля, из которых 19 успели достроить при жизни императрицы. Этому успеху во многом способствовало появление новой военно-морской верфи в Архангельске, сделавшей этот город вторым по значимости после Петербурга центром отечественного кораблестроения.

Созданная по воле Анны Иоанновны в 1732 году Воинская Морская комиссия привела к формированию первой военно-морской доктрины нашей страны. К тому же именно в аннинский период флот получил единый Андреевский флаг (При Петре I существовала система трех флагов по английскому образцу).

Во время правления императрицы в России было построено 22 металлургических завода, что увеличило экспорт железа в 4,5 раза, а по выплавке чугуна наша страна почти в 1,5 раза обогнала Англию. Заметно преобразилось и любимое детище Петра I – Северная столица. В 1737 году была учреждена Комиссия о Санкт-Петербургском строении, которая создала первый фиксационный план города и разработала первый генеральный план Петербурга, отличавшийся детальной проработкой. Главная движущая сила Комиссии – талантливый архитектор-трудоголик Петр Еропкин – заложил в основу генплана идею трех лучей, расходящихся от Адмиралтейства. Было утверждено деление столицы на 5 административных частей, а улицы Петербурга впервые получили официальные названия.

Анна Иоанновна даже замахивалась на решение задач, об которые обламывают зубы современные чиновники и управленцы: а именно – на увеличение собираемости налогов и наведение порядка в вопросах финансового учета и отчетности.

Но, как можно догадаться, креативное мышление ее подданных, отказавшихся поддержать эти начинания, не позволило добиться желаемого результата.

Какие только схемы тогда не придумывали подотчетные лица и налогоплательщики, чтобы урвать от казенных денег лакомый кусочек или не заплатить подати в казну! Подделывали счета, скрывали документацию, занижали реальную сумму сделок и доходов, оформляли финансовые документы на «мертвые души», разрабатывали цепочки хитроумных «заимообразных» зачётов... Это все не считая банального воровства!

И хотя власти в этом вопросе потерпели фиаско, налоги в казну после долгого перерыва – пусть тонкой струйкой – но все же потекли.

При Анне Иоанновне возникла еще одна привычно звучащая для нас проблема: борьба с коррупцией при приватизации государственных предприятий. Все тогда было решено тоже очень по-современному: коррупцию не устранили, но предприятия приватизировали.

К иллюстрации:
Неизвестный художник. Портрет императрицы Анны Иоанновны. Россия, 1768 г. Государственный Эрмитаж
При Анне Иоанновне определилась и новая внешнеполитическая доктрина, которой затем придерживались последующие правители страны на протяжении полувека. Экспансия в Балтийском регионе была остановлена, а Россия сфокусировалась на польском, турецком и крымском направлении. Самым тяжелым испытанием аннинского периода времени стала русско-турецкая война 1735 – 1739 годов. В ней погибло половина штатного состава армии - не менее 120 000 человек. Как отмечает Игорь Курукин, «иные условия ведения наступательной войны на огромных пространствах, необходимость координации действий на разных фронтах, учёт международной ситуации и состояния противника — всё это требовало известного опыта, приобретение которого подготавливало почву для будущих побед... Слава великих побед досталась следующим поколениям русских солдат и полководцев».

И все же при Анне Иоанновне Россия активно занималась освоением новых земель. На реке Яик (которая теперь зовётся Уралом) были заложены Оренбургская крепость (нынешний город Орск), Верхояицкая пристань (город Верхнеуральск). Там началось создание новой укрепленной пограничной линии. Правда, недовольство местного населения – башкир – привело к крупному восстанию. Его Анне Иоанновне пришлось подавлять всю вторую половину своего правления. Но уже с 1738 года через Оренбургскую крепость стала налаживаться торговля с казахами и ханствами Средней Азии.

В этот же период русское арктическое побережье и северо-восточную часть Азии изучало целых семь отрядов исследователей в рамках Великой Северной экспедиции, инициированной капитаном-командором Витусом Берингом. Благодаря этому был основан Петропавловск-Камчатский, открыты Южные Курильские острова, обследованы побережья Камчатки, Охотского моря, а русские моряки впервые вступили на японскую землю. В 30-е годы XVIII века в нашей стране развивались и наука, и просвещение. В университетах Европы вновь появились русские студенты, которых там не было с петровских времен, – в том числе и Михайло Ломоносов. В столице открылся Сухопутный шляхетский кадетский корпус, позволивший готовить военные кадры на качественно новом уровне. Толчок в развитии получила Петербургская Академия наук, где уже работали серьезные ученые. Именно в ее стенах великий математик Леонард Эйлер подготовил и в 1736 году опубликовал фундаментальный труд «Механика, или наука о движении, изложенная аналитически», получивший мировое признание.

Императрица даже культуру двигала в придворные массы! В Зимнем дворце Анны Иоанновны был построен первый в России театр на европейский манер – с партером, ложами, в том числе царской. А самым большим помещением ее Летнего дворца стал зал-комедия, предназначенный для театральных представлений. В Петербург начали приглашаться итальянские труппы, развлекавшие комедиями, интермедиями и музыкальными кантатами. В придворном же театре императрицы российская элита познакомилась и с более серьезным музыкальным жанром – оперой.

След в истории


И тем не менее, время правления Анны Иоанновны - это жесткое время, в котором люди жили по жестоким законам! Любая политически невыверенная фраза, брошенная пусть даже в пылу горячего спора, могла привезти к фатальным последствиям. Ибо за каждым человеком в стране маячила тень всемогущей Тайной канцелярии.

Этот орган политического сыска, созданный Петром I и упраздненный после смерти царя, был возрожден Анной Иоанновной сразу после восхождения ее на престол. Работы у него всегда хватало, поскольку любой житель страны обязан был информировать «Канцелярию тайных и розыскных дел» (как тогда она официально называлась) о любых фактах измены или подрыва государственного строя. Для этого было достаточно в публичном месте произнести фразу «Слово и дело государево» или составить банальный донос. Недоносителей ждало суровое наказание – вплоть до смертной казни!

Обвиняемый попадал в застенки Петропавловской крепости, где базировалось ведомство. И если его вина подтверждалась (пусть и на дыбе), то он терял все, а зачастую и саму жизнь. Имущество конфисковывалось и доставлялось в Итальянский дом, что стоял в торце Итальянской улицы, на противоположном берегу Фонтанки (бывшие каменные апартаменты Екатерины I, построенные на месте деревянного загородного дворца). Самое ценное – кареты, гардероб, лошадей, попугаев... – делили между собой императрица и ее приближенные. Остальное распродавалось на публичных торгах, пользовавшихся неизменной популярностью среди всех слоев населения Петербурга. Самым могущественным человеком в империи, после самой Анны Иоанновны, был ее фаворит Эрнст Иоганн Бирон, умело обходивших своих конкурентов в партиях на шахматной доске придворной политики. Ему удалось отодвинуть подальше от трона и Павла Ивановича Ягужинского (в 1731 году был назначен послом в Пруссию), и обер-гофмейстера Семена Андреевича Салтыкова (в 1732 году получил должность главнокомандующего в Москве), и стремительно шедшего к пику своей карьеры Бурхарда Кристофа Миниха (в 1734 году отправился осаждать Данциг).

К иллюстрации:
Неизвестный художник. Портрет герцога Курляндского Эрнста Иоганна Бирона. Около 1730 г. Рундальский дворец, Латвия
С наиболее опасными соперниками Бирон расправлялся предельно жестоко. Как, например, с уверенным в своих силах честолюбивым обер-егермейстером и кабинет-министром Артемием Волынским, решившимся на лобовое столкновение с фаворитом. Пройдя через все круги ада Тайной канцелярии Волынский был казнен мучительной смертью на Сытном рынке всего за полгода до кончины самой императрицы. Жертвой политической конъюнктуры тогда стал и конфидент (доверенное лицо) кабинет-министра – талантливый архитектор Петр Еропкин. Он также взошел на плаху вместе с Волынским.

Деятельность Тайной канцелярии и «зловещая тень» Бирона, зависшая над Россией, по сути, стали символом правления императрицы Анны Иоанновны, получившим название «бироновщина». Но давайте выясним, что в действительности стояло за этим определением.

Если посмотреть на статистику дел Тайной канцелярии, то оказывается, что она не такая ужасающая, как принято считать. Как указывает Игорь Курукин, за 10 лет правления Анны Иоанновны всего по политическим делам проходило 10 512 человек, из них было осуждено 4 827 человек, а 820 преступников были отправлены в ссылку. При этом Евгений Анисимов, ссылаясь на подсчеты профессора МГИМО Татьяны Черниковой, отмечает, что «количество политических дел времен Анны не превышает двух тысяч единиц, тогда как в первое десятилетие царствования Елизаветы зафиксировано 2 478, а во второе десятилетие (50-е годы XVIII века) – 2 413 дел».

Ужас от деятельности Тайной канцелярии эпохи Анны Иоанновны могло испытать только дворянство, особенно высшая аристократия. Ибо из 128 самых «резонансных» дел того времени лишь по двум не проходили представители этого сословия. В общем же количестве всех приговоренных доля дворянства составляла почти треть!

Что касается Бирона, то этот человек, в моральном плане не являвшийся объектом для подражания, видимо, по тем временам был очень неплохим администратором. Он работал без выходных и отпусков, выполняя функцию императорской канцелярии и разгружая государыню от текущих дел. При этом Бирон никогда не выключался из политического процесса и в буквальном смысле не отходил от императрицы. (Известно, что Анна Иоанновна и обедала, и ужинала, и проводила досуг с семейством своего фаворита). Естественно, что, как и все вельможи его окружения, он пользовался своим служебным положением, в том числе и для личного обогащения, получал щедрые подарки императрицы. Но, как считают многие современные историки, слухи о его баснословном богатстве сильно преувеличены. После смерти Анны Иоанновны и свержения Бирона выяснилось, что у него имелись значительные долги, а 11 его земель были заложены купцам, и по этим обязательствам он расплачивался вплоть до финала своей карьеры.

К понятию «бироновщина» также принято относить проблему засилья иностранцев (немцев) во всех областях государственной и общественной жизни. Однако этот вопрос тоже нужно рассматривать объективно. Да, иностранцев в Петербурге, в том числе на ключевых должностях, было много. Но это прежде всего являлось следствием политики Петра I, а не Анны Иоанновны. Именно те «европейские специалисты», которые приехали в Россию по зову великого царя в период его правления, как раз к 30-м годам XVIII века и достигли пика своей карьеры, заняв весомые государственные посты. При этом говорить об узурпации ими власти в стране не приходится! Как указывает Игорь Курукин, в 1740 году из 215 ответственных чиновников центрального государственного аппарата иностранцев было только 28 (при Петре I в 1722 году — 30). А на генеральских должностях (это первые четыре класса Табели о рангах) на 39 русских приходилось всего 6 иностранцев (немногим более 15%).

При этом именно Анна Иоанновна отобрала у заграничных специалистов льготы, уравняв их в правах с русскими. Так, еще в первые годы царствования она лишила иностранцев двойного жалования, которое им начислялось с петровских времен. И запретила брать их на военную службу без ее личного согласования. А в 1735 году иностранцы потеряли привилегию возвращаться на службу с чином, получаемым при отставке. Говоря о репрессиях в период аннинского правления, нужно отметить, что они, в основном, проводились руками чистокровных русских. Так пугающую всех «Тайную канцелярию» возглавлял не «злой немец», а выходец из Новгородской губернии генерал Андрей Иванович Ушаков. А среди судей Волынского были: И.Ю. Трубецкой, Н.Ю. Трубецкой, А.М. Черкасский, А.Б. Куракин, Г.П. Чернышёв В.Ф. Салтыков, С.Л. Игнатьев, И.И. Неплюев, Ф.В. Наумов, А.Л. Нарышкин...

Что же касается нашего восприятия периода правления Анны Иоанновны как «темного пятна русской истории», то это во-многом заслуга новой императрицы – Елизаветы Петровны. Пришедшая через год к власти «Дщерь Петрова» вопросы экономики и управления любила не больше своей двоюродной сестрицы. Но ее бесконечные балы, отмененная смертная казнь» и «русский вектор» внутренней политики гораздо больше пришелся по вкусу аристократии. Жизнь элиты стала слаще и предсказуемее. Это и позволило Елизавете I сформировать представление о периоде правления своей предшественницы как о мрачном Средневековье, на смену которому пришло ее «русское Возрождение».
К экскурсии:
По историческому следу Анны Иоанновны мы сможем с Вами пройтись во время индивидуальных обзорных экскурсий по Петербургу, в рамках пригородной экскурсионной программы «Жемчужины Петергофа» и на экскурсии «Заговоры. Перевороты. Покушения».